Юрий Лавров. На обских берегах моей жизни. Часть 1. Алатаево
Вольная птица человеческая душа, никому не позволит она устроить свою судьбу! С высоты полета выбирает она русло реки своей жизни. Пытается найти такую, где — бы не было открытых в её бытии современных невзгод и страданий. Не знает она еще, что такого не бывает! Сам Господь не смог избежать этого во имя спасения её, и всего человечества. Вот и моя душа, молодая, вольная, отметая все доводы и советы родителей, учителей, хороших людей, не зная страха Божьего, нырнула в эту реку и начала метаться от одного берега к другому.
Время, выпавшее на ее долю, позволяло делать выбор в любом направлении. «Молодым у нас дорога, старикам всегда у нас почет!» — такой настрой существовал в нашей стране. В стране, «Где так вольно дышит человек…».
Что и говорить, ведь всё и всех тогда устраивало. Государственное устройство давало право на такую жизнь. Вот и жила душа этим! Отдалась целиком и полностью она существующей власти. Стали мы и пионерами, и комсомольцами, коммунистами. Засияли просторы карьеры молодого человека, человека рано по возрасту и опыту окунувшегося в, казалось бы, теплую и благодатную воду этой реки жизни. Вот и потекла моя душа в этой реке управляемая партией и правительством. Гордость и радость принадлежности к этому затмевала все другие взгляды и варианты на жизнь. Ничего другого тогда и не надо было! Партия сказала: «Надо!», комсомол ответил «Есть!». Просто и ясно! Задача поставлена, трудись, не ленись, и все будет хорошо. Так и потекла жизнь в определенных берегах. Прошло не много времени, и занесло меня этим потоком в Нарымский край, на берега сибирской реки Обь. Никогда не мечтал, но никогда и не пожалел об этом.
Вот такой, первый крутой поворот судьбы в уже состоявшейся жизни!
Обской простор во всей своей красоте и могуществе открылся после второго поворота реки, когда райкомовский катер «Костромич 5» вышел из протоки Полой, на берегу которой стоит районный центр село Парабель. Великая река, разделяя Западную Сибирь надвое, несет свои воды с Алтайских гор до самого Ледовитого океана. Необыкновенное чувство величия и могущества чувствуется здесь, когда попадаешь в её стихию. Огромная масса воды плавно движется, увлекая за собой такую посудину как сильный катер-тягач, предназначенный для сплава плотов леса. Возникает чувство страха от необъятности и мощи этой реки. Вместе с этим появляется радость познания открытие нового чувства у себя, а также нового мира, ранее неизведанного, но ожидаемого! Вот в таком состоянии стоял я на палубе катера, который увозил в новую, вторую в моей биографии жизнь.
Второй секретарь райкома партии Анатолий Петрович повез меня знакомиться с новой работой в село Алатаево, что стоит на берегу реки Кеть. Соблюдая партийную дисциплину, подчиняясь своему руководству, я дал согласие на официальное предложение райкома занять должность управляющего Алатаевского отделения совхоза Нарымский. Анатолий Петрович помимо своей должности был мне хорошим другом, это он принял активное участие в моей судьбе, когда она круто изменила жизнь. Принимая такое решение, я понимал, что это шанс уйти от прошлой, неудавшейся жизни и возможность начать новую с чистого листа. Большая душевная рана прошлой, по началу счастливой жизни, не давала покоя на прежнем месте жительства, надо было принимать судьбоносное решение. Этим то и оказалось предложение Анатолия Петровича, который знал все подробности моей трагедии. Вот и понесла река Обь в новую, пока еще неизведанную, но уже зарождающуюся нашу жизнь на свои берега. Не остался я в то время один. Выбрал я тогда спутницу жизни себе Крестьянову Нину Федотовну.
Верную подругу на всю оставшуюся жизнь. Не представлял я уже тогда жизнь без семьи. Знал цену её потери. Душа просила семейного покоя. Зарегистрировав брак в Львовском сельском Совете, мы стали мужем и женой.
«Пятерка», как тогда называли райкомовский катер, без труда перевалил фарватер реки и вошел в протоку «Ныжик», который соединяет реку Обь с рекой Кеть в нижнем ее течении. Обстановка сразу же переменилась вокруг катера. Тоннель, появившийся над водной гладью протоки из-за наклонившихся зарослей по её берегам, лишил возможности пассажиров любоваться красотами Обской поймы. Только иногда, внезапно появляющиеся просветы на том или другом берегу, открывали огромные ее просторы. На местном языке такие участки поймы называют «ливой».
Стоял август месяц. На Обской пойме только что закончилось половодье.
Вода ушла с «ливы», почва начала подсыхать, и появилась возможность готовить сено. На одном из таких просветов вдали различались человеческие фигуры, они широко махали руками, медленно продвигаясь вперед. Это работали косари, они косили вручную высокую луговую траву на сено. Анатолий Петрович дал команду капитану, и катер причалил к берегу, где работала эта бригада.
— Ну что, пойдем знакомиться с твоими новыми подопечными – сказал он.
— Конечно, рад буду! Заодно и посмотрю, как еще сохранилась старинная технология заготовки кормов здесь. В Пудинском совхозе уже давно никто не косит литовками – ответил я.
Работники, заметив приближающихся к ним людей, остановились и начали точить косы, поджидая гостей.
— Бог в помощь! – поприветствовал Анатолий Петрович тружеников несвойственной его положению речью.
— Спасибо, добрые люди – ответил единственный мужчина в бригаде.
— Что-то поздно, нынче начали косить? А, Николай Артурович? В прошлом году в это время здесь уже стояли стога – начал разговор Анатолий Петрович. Оказывается, он узнал работника Алатаевского отделения Николая Артуровича Новосельцева, здесь он со своей семьей, женой и двумя дочерями начали косить сено для собственного хозяйства.
— Долго в этом году стояла вода на «ливе». Почва еще сыровата, но литовкой косить можно. А вот технику еще на луга не загонишь – продолжил разговор Николай Артурович.
Анатолий Петрович вопросительно посмотрел на меня и спросил: – Ну как тебе начало? — Не знаю…Можно, я попробую Вашу литовку, Николай Артурович? – уходя от конкретного ответа, спросил я. — Пожалуйста, попробуйте! — ответил он.
Взяв в руки литовку, я заметил, что эта коса самого большого размера, такими косами могли косить только сильные люди. Рассчитывая силу размаха, с учетом размера косы я немного перестарался и коса, легко войдя в густую траву, описав полукруг, легко вылетела на чистый прокос.
— Вот это, да! Это что? Такая острая коса, или такая мягкая трава? – недоумевая, задал вопрос я окружающим.
— Осока это! Мягкая она, еще не успела затвердеть, да и «сырга» еще не подросла — ответил за всех Николай Артурович.
— А кто это? – спросил он, не стесняясь Анатолия Петровича.
— Ваш новый управляющий! Зовут его Юрий Георгиевич, знакомьтесь…– невозмутимо ответил секретарь райкома.
Вот так и состоялось первое знакомство нового управляющего со своим первым работником, всеми уважаемого в селе Николаем Артуровичем Новосельцевым.
Какой необычный человек! — промелькнула мысль у меня.
Спокойный мужчина, деловитый, видимо знающий свое место и дело в жизни. Посмотрим, что же за остальной народ в деревне? Если все такие, то можно найти общий язык в работе, а это первое с чего надо начинать здесь-
Предыдущий опыт работы подсказывал, что успех в деле состоит из понимания друг друга работников и его руководителя.
Такая мысль приободрила меня и усилила желание, быстрее познакомится с деревней и ее народом. Да и Анатолий Петрович тоже заторопился, попрощавшись, и пожелав удачи, мы направились к катеру.
Это событие давно минувших дней всколыхнули мою память необычным однажды сообщением в Интернете на мою страничку. 16 октября 2021 года Олег Новосельцев прислал мне следующее сообщение: — Добрый день! Вызнали моего деда Новосельцева Николая Артуровича? —
Кто такой Олег Новосельцев? У меня, его в друзья нет, но Николая Артуровича я, конечно, знал, поэтому ответил: — Да, знал. Очень хороший человек. — На это он ответил мне еще загадочнее: — Он много рассказал про вас, горжусь вами, спасибо!!! –
— Вот это да! Что же я такого героического сделал, что бы Вы гордились мной? – поставил я сразу же ему вопрос. Однако ответа не последовало, и еще несколько дней Олег не выходил на связь. 19 октября 2021 года снова на моей страничке появилось сообщение от него: — Юрий, добрый день! Извините редко, сюда захожу. Дедушка умер четыре года назад, на год пережил бабушку, похоронен в Парабели. Он рассказывал про вас, что вы грамотный и порядочный человек и работали достойно. От деда это услышать, значит, так и было. Я запомнил по фамилии, у нас больше Лавровых не было.
Да!!! Вот он мир, новый, неизведанный! Мир новой твоей жизни, мир новых человеческих душ с которыми тебе жить, отведенное Господом время.
Думал ли тогда, что кто-то оценит его, вспомнит рассказ своего деда о моих делах? Нет, конечно! Поэтому, сегодня такие отзывы неожиданные, и вселяют чувство уверенности, что жизнь была не напрасной. Тогда же я думал совсем о другом. О берегах прошлой жизни и будущей. Хотелось бы крепкого и надежного берега на многие годы.
Такого берега, как и у матушки реки Оби, где один берег высокий, а другой низкий, как и в моей жизни, взлеты и падения. На одном из таких берегов жизни я уже побывал. Не очень высокий он был!
Первый, предательский удар по чувству, молодость, гордыня, без страха и покаяния перебросила меня с этого берега жизни на другой. И вот он новый берег жизни, каким он будет – левым или правым, низким или высоким? Куда прибьет волна жизни, к какому берегу?
Судьбе угодно было причалить к правому берегу реки Кеть, он показался сразу же когда катер вышел из протоки. За рекой, на берегу, просматривались строения, это и есть село Алатаево. Отсюда и началась моя новая жизнь, наша новая надежда в поисках счастья, труда и создания семьи.
Первое знакомство с этим краем состоялось однажды, когда закончилось собрание партийно-хозяйственного актива, что проходило в здании райкома партии. Участники актива, собираясь в небольшие компании в вестибюле, обсуждали тему собрания и просто общались друг с другом. Особенно выделялась небольшая компания, где её душой был Александр Федорович Челпанов, председатель Алатаевского сельского Совета. Рассказы, шутки и анекдоты привлекали его коллег умением и интеллигентностью оратора. На одной из таких встреч я попросил его, что бы он угостил нас стерлядкой, которую никогда не видел в глаза.
В этот раз он привез мой заказ, но оставил его в лодке, на которой приехал в Парабель. После совещания мы пошли с ним на берег Полоя, где была пришвартована его лодка. Здесь он передал мне сверток с копченой стерлядкой. Я предложил ему пива, но он наотрез отказался: — Приезжай в гости, там можно и попить пивка — сказал он. — Можно будет съездить и на рыбалку, если захочешь. —
—А про какую охоту рассказывал ты мужикам в райкоме? — спросил я.
— Да это наша беда! Как сойдет немного вода, мы собираем со всей деревни овец у частников и вывозим их паромом на острова на все лето. Ну, а местные браконьеры, проезжая на лодках мимо острова, стреляют из «тозовок» по овцам, грузят добычу и скрываются. Осенью многие хозяева недосчитываются по нескольку голов в стаде. Вот про это я и говорил. — ответил мне Александр Федорович. Его рассказы интриговали меня, и я часто думал про это село, и видимо не зря!
За все время встреч так и не пришлось мне съездить в Алатаево, хотя такое желание было. Ну, а теперь я приехал не в гости, а на новое местожительства сюда, да еще и не один!
***
Из Парабели в Алатаево нас с женой Ниной, привез на моторной лодке Райфигерст Виктор. Страшно ехать впервые, по такой большой воде в Оби, на такой маленькой лодочке. Раньше ни мне, ни жене не приходилось бывать на такой большой реке. Совершенно новый мир, кардинально отличавшийся от привычного «Васюганья». Там тайга да болото, а здесь реки, озера, да луга, удивляли нас простором, открытым небом и огромной массой воды вокруг. Незнакомый вид водного транспорта вызывал неподдельный интерес и восхищение его размерами и количеством на реке. Наша маленькая лодочка мчалась на предельной скорости, пересекая путь речным теплоходам, обходя огромные баржи, низко сидящие в воде из-за загруженности.
Брызги воды прилетали в лицо при пересечении волны поднятой этими красивыми гигантами. Лихость нашего водителя вызывала опасение за благополучный исход путешествия. С нетерпением и тревогой мы ожидали его конца. Легко вздохнули лишь, тогда, когда наша лодка влетела в тоннель протоки, укрывая нас низко склонившимися над водой зарослями из вётел, тальника и черемухи.
А вот и Кеть! Здесь уже спокойнее, да и наша лодка, пересекая ее русло, замедлила ход и причалила на жилой берег. Вот оно село! Наше новое и первое пристанище, надолго ли? Ни на какие, ранее известные мне села, не были похожи на Алатаево. Хаотично расположенные строения на берегу, вызывало тревогу и сомнение в правильности выбора. Ветхость построек их угрюмый вид интриговало загадочностью их возникновения и историей.
Старинное сибирское село, названо по фамилии первожителя Ивана Алатаева, о чем говорится в Переписные книги Нарымского уезда 1710 года, являет собой живую историю некогда кипевшей здесь жизни.
В первозданном виде сохранились здесь старинные дома с недостроенным вторым этажом. Этот этаж предназначался для сыновей хозяина, когда они заведут свои семьи, но по каким-то причинам не были обжиты. Таких домов в селе насчитывалось несколько штук. Село стоит на берегу реки Кеть, недалеко от устья при впадении её в Обь, в 23 км. от знаменитого старинного села Нарым. Река Кеть у села соединяется с Обью протокой, которую местные люди называют «Ныжик» или протока «Чиряевская», по которой я и приезжал сюда с Анатолием Петровичем.
В летнее время эта протока мелеет и на лодке по ней не проехать. Поэтому в Парабель ездят сначала, по Кети до Нарыма, а потом по Оби до Парабели.
В то время в Алатаево работал управляющим Якименко Василий Ксенофонтович, его то, я и сменил на этом посту. Председателем сельского Совета продолжал еще работать Челпанов Александр Федорович, единственный знакомый человек в этом селе, так как часто встречались в районе на совещаниях и других мероприятиях, проводимых райсоветом и райкомом партии. Николай Артурович Новосельцев, с которым я встретился на лугах при первом знакомстве с хозяйством. Вот и все знакомые люди здесь, которых я знал раньше.
Виктор Райфигерст проводил до сельского Совета, где встретила нас секретарь Зоя Александровна Шадрина, благородной души человек.
Она поселили нас в гостиницу, что располагалась в новом здании сельсовета. Наша новая квартира еще не готова, поэтому предстояло некоторое время пожить здесь. Это было удобно нам еще и потому, что для поселения в собственную квартиру у нас ничего не было из вещей, кроме двух чемоданов. Новая жизнь у нас начиналась с чистого листа, и в казенном доме.
В гостинице, где заведовала Ирма Давыдовна Пелагейкина, всегда всё имелось для проживания, за что и были мы благодарны ей.
6 сентября 1975 года начались мои трудовые будни в качестве управляющего Алатаевским отделения совхоза «Нарымский».
Хозяйство в отделении большое, но дойных коров нет, и посевные площади также отсутствовали. Здесь содержалось стадо мясного направления, коровы подсосные, то есть телята после отела оставались с коровами и находились на подсосе до года. Выпаса и сенокосы все располагались на «ливе», или по-другому, на заливных лугах в пойме рек Оби и Кети. Из техники в отделении имелись трактора гусеничные и колесные, а также самоходная баржа «Колхозница». Капитаном на ней до некоторого времени работал Кузьма Кузьмич Райфигерст, отец Виктора.
Алатаевское отделения второе в совхозе «Нарымский», первое отделение называлось «Луговское» и располагалось рядом с центральной усадьбой.
В первый день познакомился со своими помощниками.
Бригадиром животноводов работала Колотовкина Антонина Ивановна, механик Лосич Николай Иванович, Ветврач Шаповалова Александра Михайловна, ветсанитар Ковыркин Николай, бригадир тракторной бригады Фраинд Виктор Александрович, сын бывшего управляющего отделения Фраинд Александра Давыдовича, по национальности немец из Поволжья. Вообще таких обрусевших поволжских немцев и высланных в Сибирь в селе много. Это бросалось в глаза по звучанию фамилий — Райфигестры, Фрайнды, Пауль…
Большую помощь в начале работы оказал мне именно Александр Давыдович Фраинд. Опытный руководитель, добрый и благожелательный человек.
В селе велось строительство жилья для работников отделения. Строили двух, трех квартирные, брусовые дома. После того, как был готов один из этих домов, который стоял на краю села, мы с Ниной переселились из гостиницы в новую трех комнатную квартиру в конце села. Против нашего дома жил Кавыркин Николай.
Руководил совхозом директор Крестьянов Анатолий Александрович, дальний родственник моей жены. Нина сразу начала работать по своей специальности зоотехником. Фермы со скотом находились у нас за огородом, на работу она ходила прямо из дома.
Я увлеченно и с энтузиазмом включился в хозяйственную работу отделения. Впереди предстояла зима, надо было достойно подготовиться к этому суровому времени года. На лугах в полную силу шла заготовка кормов. Приближалось время, когда надо будет вывозить скот с выпасов и готовить его к зимнему содержанию. Необходимо для этого подготовить животноводческие помещения, загоны и отремонтировать систему водоснабжения. Целыми днями я находился на лугах, где работали звенья по заготовке сена и сенажа. Приходилось добираться туда на моторной лодке и пешком. Необходимость моего присутствия на лугах заключалась в том, что в звеньях работали не только рабочие отделения, но и так называемые шефы, и даже штрафники из милиции. Все бригады находились на лугах безвыездно до окончания работ. Нужно следить за обеспечением работников бытовыми условиями и качественным питанием.
Одна бригада по заготовке сенажа находилась в старой заброшенной деревне Караси, где имелись старые дома, в них и жили как работники отделения, так и шефы из Парабели. Здесь все в порядке. Бытовые условия нормальные, с питанием так же все хорошо. В меню всегда была речная и озерная рыба, которую добывали члены этой бригады в утренние и вечерние часы свободные от основной работы. Другая бригада по заготовке сена, тогда их называли механизированными звеньями, находилась на «Большой ливе» по правому берегу Оби. В этой бригаде работали «суточники» из Парабельского отделения милиции. Привез их на луга старшина милиции Гладков Дмитрий Степанович, который заведовал хозяйственным отделом в милиции.
Выгрузив их на берег реки, предложил устроить временное жилье для ночлега в стогах сена, которые уже стояли здесь, выдал каждому по булке хлеба, и со словами: – Чай и уха в Оби! – отбыл на лодке в Парабель.
На следующий день Виктор Фраинд, бригадир полеводческой бригады, сообщил мне, что «суточники» из Парабели не работают в звене.
— Лежат в своих балаганах целый день, да играют в карты — сказал он.
Пришлось ехать мне туда и разбираться. Когда я приехал туда и услышал этот рассказ об «ухе и чае в Оби», мне стало понятно отношение к этому контингенту со стороны милиции. Пришлось брать роль организатора питания для них на себя. После как там установилось нормальное питание, люди начали добросовестно работать в звене.
Работа была тяжелая. Вершили стога, на которые сено подавалось «стогометатателями» огромной кучей. Эту кучу надо было разгрести ручными вилами и уложить правильными пластами по стогу. Для этого необходима хорошая физическая сила. Вот поэтому в питании здесь всегда присутствовало свежее мясо. Для этих целей забивали быка. Такое решение я принял самостоятельно без совета с директором совхоза.
За такой работой все быстрее и быстрее приближалось к зиме. До ледостава надо успеть вывезти весь скот на зимнее содержание. Скот перевозили из-за реки паромом. Бригадир животноводства Антонина Ивановна все чаще и чаще ставила вопрос о строительстве загона для дезинфекции скота перед постановкой его во дворы. Это было правильное требование, так как в области «гулял» ящур. В один из непогожих дней я отдал распоряжение перегнать трактор из сеноуборочного звена, навесить на него бульдозерную лопату, чтобы выкопать яму, в которой будет налит дезинфицирующий раствор. Одновременно с этой работой был устроен вокруг этой ямы забор.
После этих приготовлений начали перевозить весь скот с «ливы». Скотину загоняли на паром, перевозили на домашний берег и пропускали через этот санпропускник. Необходимо было каждую скотину обмыть раствором, для чего она должна пройти через яму, окунувшись с головой. Жалко было смотреть на такую экзекуцию, но это спасала от более страшной опасности.
Одну корову никак не могли загнать на паром конные пастухи. Как только она доходила в общем, стаде да сходней парома, так она резко меняла свое направление и убегала вдоль реки. Сколько раз скотники ни пытались её загнать, столько раз она применяла этот прием и убегала обратно на луга.
Пришлось прекратить эту затею. Корова эта так и осталась там пока не выпал снег.
После того как весь скот расположился в зимних дворах, начался его перевес и отборка на сдачу. Отобранный скот на сдачу грузили на паром и отправляли в Парабель на убойный пункт, который находился в Голещихино. Сдачу скота осуществляла Антонина Ивановна Колотовкина. Этим и знаменовался весь труд отделения по итогам года.
Однако остальные хозяйственные работы требовали внимания и заботы не меньше чем сдача скота.
В Алатаево, имелась своя дизельная электростанция, она обеспечивала электроэнергией ферму и село. Здание, где располагалась эта электростанция, находилось в ветхом состоянии. Осенью этого года построили новое здание, на краю села, рядом с фермами и недалеко от Кети. Старые дизеля тоже были маломощны и неэкономичны. И вот зимой нам выделили новую дизельную электростанцию, которая находилась в с. Нарым. После того, как установилась ледовая переправа через речку Пайдуга, что недалеко от заброшенного села Рыбное, мы решили перевезти её в Алатаево. До речки Пайдуга, со стороны Луговского, электростанцию привезли на тракторных санях. С нашей стороны пришел трактор Сухушина Константин Ивановича. И вот зацепив сани длинным, переброшенным через речку тросом, начали перетаскивать их по льду.
Сначала сани шли нормально, но уже на середине реки, лед начал ломаться с сзади саней. Сани еще не тонули, но шли с наклоном назад.
И тут случилось, что электростанция соскользнула с саней назад в ледяной пролом, так как к саням она не была прикреплена. Я сам, лично руководил этой работой, и здесь, наверное, впервые у меня появился седой волос!
Потом пришлось мужикам нырять в холодную воду и цеплять трос к электростанции. Добровольцем был Пауль Николай. Он разделся до трусов, взял трос и нырнул в ледяную воду. С первого раза закрепить трос не удалось. Обогревшись в тулупе и выпив стакан водки, он снова нырнул и на этот раз удачно! Мы напоили его горячим чаем с водкой, и, закутав в тулуп, отправили на тракторе «Белорусь» в село. Электростанцию вытащили из воды, погрузили на сани и повезли домой. Мороз стоял сильный, и пока везли электростанцию до села, оказалось, что успел разморозиться турбо наддув. Так без турбо наддува эту станцию и запустили в эксплуатацию. Такие непродуманные действия в экстремальных условиях с риском для здоровья людей, с риском потерять ценное оборудование оставались в памяти у меня и всегда служили примером при решении производственных задач в будущем.
Задачи собственного быта я начал решать, после того как стал получать зарплату в совхозе. Имея некоторые средства, начали помаленьку обживаться и обустраивать свою квартиру. Еще по реке, на самоходке «Колхозница» привез из Парабели, двухспальную кровать и диван. Потом в Алатаево, в магазине, купили с Ниной, шифоньер, стол раздвижной и швейную машину. Поздней осенью, на лодке, я привез из Парабели цветной телевизор «Изумруд», его я купил в ОРСе газовиков. Купили у соседей стол деревянный за 5 рублей для кухни. Вот и все имущество, которое мы приобрели для квартиры. Квартира была большая и казалась пустой. Позже, попутно, холодильник привез Володя Колотовкин, новый капитан самоходки, он ходил на «Колхознице» в Копылово за новым паромом.
С началом зимних холодов, появлялась возможность ездить зимними дорогами жителям села. Ездили в Парабель напрямую через Кеть и около Парабели через Обь. В Нарым, на центральную усадьбу, ездили через Рыбное, где была переправа на речке Пайдугина. Через реку Кеть, приходилось делать переправу своими силами, намораживали лед, закачивали воду пожарной машиной из лунок поверх его. Ставили вешки, подсыпали снег, где был тонкий лед. Когда все промерзало на достаточную толщину, пускали гусеничный трактор для контроля. Трактором всегда управлял тракторист Сухушин Евгений Иванович, привязав вожжи на рычаги фрикционов, он двигался пешком следом за трактором. Такие меры предосторожности были необходимы, так как случаев пролома льда на Кети в истории села было достаточно много.
На Оби переправу содержал дорожный участок с Парабель. Расстояние от Алатаево до райцентра, по этой дороге, составляет 20 километров. В зимнее время из Парабели раз в неделю ходили почтовые аэросани. Вместе с почтой они брали попутно несколько пассажиров.
Ездили в основном на лошадях в санях, и только после Нового года можно было проехать к нам на машине, если не заметало дорогу снегом. У кого были вездеходы «Бураны», те ездили на них, но их еще было мало в селе. Был «Буран» в сельсовете, у Челпанова и у Мартемьянова Николая. У остальных жителей села, почти у каждого в личном хозяйстве имелись лошади. На этих лошадях они ездили в Парабель и Нарым в кошевках, на рыбалку в дровнях, а также возили воду из озера для скотины, в баню и для личных нужд на отдельных санях с установленной на них 200 литровой бочкой. Таким образом, в каждом дворе стояли трое саней с поднятыми оглоблями перевязанные «черезсидельником» всегда готовые к работе.
Всё село жило натуральным хозяйством. Это было удивительно для меня и неожиданно. Старинный способ передвижения на конном транспорте все еще здесь сохранился и являлся единственно возможным в зимнее время.
Еще в первые дни жизни в селе, меня заинтересовала женщина, которая целый день ходила кругами на задах своего огорода. Еще в старой конторе из окна второго этажа, я увидел эту картину испросил у мужиков, что она делает там целый день? Оказалось, что так она выделывает, то есть разминает коровью шкуру, из которой шьют «бродни». «Бродни», это зимняя обувь из кожи крупнорогатого скота, которую одевают на чулок, связанный из овечьей шерсти на одной игле. Шерсть, тоже стригут от овец, имеющихся в своих хозяйствах. Чулки большие и длинные до колен такие теплые, что в любой мороз в них ноги не мерзнут. Вот для такой обуви и готовила неизвестная мне женщина шкуру целый день.
Если посмотреть на любого коренного жителя с. Алатаево, то на нем вся одежда сделана собственными руками, начиная от шапки на голове, овечьем полушубке, рукавиц и «бродней». Все это обуславливают благоприятные природные условия Приобья и отдаленность села от цивилизации.
В окрестностях села полно ондатры, норки из которых шьют шапки. На лугах и островах пасутся овцы, кони и крупно — рогатый скот.
В многочисленных озерах много рыбы, особенно карасей. На реке Кети и её притоках, в летнее время, очень много водоплавающей птицы. По берегам реки растет смородина и черемуха. Полное натуральное хозяйство! Для жизни имеется всё на месте! А какие живописные окрестности вокруг села!
Сама река Кеть с заводями и песками! Многочисленные озера, «чворы» и заливы! Недалеко от села кедровый бор, тут же сосновый бор в середине которого голубое озеро.
Вот в такой благодатный край мы попали с Ниной на несколько лет нашей жизни. Все было хорошо, все для жизни у нас имелось, и вот 2 февраля 1976 года у нас появилась доченька Леночка. Она родилась у нас в роддоме села Парабель. Забирал я их из роддома с цветами и шампанским. Потом посадил в нарту, прицепленную к «Бурану», закутав их в тулуп «покатил» в Алатаево.
Дорога зимняя и хорошо накатанная, но в одном месте, на половине пути, находился лог «Калыш», его все время заметало снегом. Пришлось мне отцеплять нарты и пробивать дорогу через него, а потом снова зацепил нарты и поехал дальше. Вот с таким риском и доставил я их домой.
Вскоре, дом наш наполнился детскими песенками. Душа моя в то время всегда торопилась домой после работы, где ждала меня единственная доченька. Она знала время моего возвращения домой и подавала голос, лежа в кроватке, сразу же, как я перешагивал порог. Милое моё создание! Как ты отогрела мою душу! Не осталось и следа от ледяного камня прошлого лежавшего в её тайных глубинах. Забыл я это прошлое и жил только настоящим. Наконец то я приобрел снова семью и родной очаг!
После рождения Лены, Нина начала работать в детском саде, а я продолжал работать в совхозе.
В отделении у меня имелась моторная лодка «Прогресс», на ней я ездил по Кети и Оби в Нарым и Парабель. Часто по Кети, в половодье, сплавляли плотами лес связанными пучками по 20 кубометров. Большие плоты таких пучков, окружённые бонами, тащили буксирные катера «Ярославцы» в запани Шпалозавода, которые находились недалеко от Нарыма. Из этих плотов часто терялись пучки с лесом. Все жители села Алатаево отапливались дровами из выловленных в реке этих пучков. Я тоже однажды поймал целый пучок на лодке, и отбуксировал его в озеро, к которому выходили зады наших огородов. Многие предприимчивые хозяева, живущие на берегу реки, ловили баграми близко проплывающие бревна такого леса из рассыпавшихся пучков. Вбивали колышки в берег и привязывали проволокой это бревно прямо в воде. Когда вода уходила, это бревно оказывалось на суше, и его распиливали на месте на дрова. На деревенском берегу реки всегда стояли поленницы таких дров.
Когда заканчивалось половодье, в отделении вывозили скот на луга. Вывозили его собственным транспортом на пароме, прицепленным сбоку к самоходной барже «Колхознице». Потом этим же паромом перевозили технику для заготовки кормов. Все корма готовились на заливных лугах.
Силос и сено готовились из луговых трав. Сено готовили большими механизированными звеньями, укомплектованные стогометами и копнообразователями, навешанные на трактора «Беларусь» с полугусеничным ходом. Ручного труда в таких бригадах, кроме вершильщика нет.
Заготовка кормов на лугах начиналась поздно, в конце лета, всегда паводковая вода долго стояла на лугах. Поэтому не всегда удавалось заготовить достаточное количество кормов. Да и сами корма были не очень качественными, так как на лугах трава в основном состояла из осоки.
В связи с этим райком КПСС и райсполком, рекомендовали руководителям хозяйств Приобъя, готовить солому на полях в южных районах области и завозить в свои хозяйства по воде. Создавался штаб в районе, который и руководил этой работой. И вот осенью 1976 года, меня направили в с. Вороново, Кожевниковского района, Томской области готовить солому для своего отделения. Штаб выделил нам тысячетонную баржу, на которую мы погрузили свою технику и выехали на поля хозяйства «Вороновское».
Большой речной теплоход типа РТ повел нашу баржу вверх по Оби.
Вся наша команда расположилась на барже около своей техники.
Многие работники отделения, несмотря на то, что жили давно в этих краях, не видели реки Обь на таком большом протяжении. Я же, вообще, никогда не бывал на Оби, и это путешествие моё по ней было первым. Естественно, я во все глаза следил за обстановкой во время движения нашего каравана. Особенно интересно было наблюдать за многочисленным водным транспортом, двигавшимся вверх и вниз по реке. Река как большая транспортная лента вмещала в себя большое количество разнообразных речных судов. Очень часто встречались нам огромные караваны теплоходов типа ОТА толкающих сцепку из шести и более много тысячетонных барж.
На баржах находились различные строительные материалы, но в основном там лежал кирпич, гравий и песок. Все эти караваны двигались вниз по реке. Попадались баржи, где была строительная техника, мощные трактора «Катерпиллеры», различные краны, вагончики для жилья и другое. Все это направлялось в низовье реки Обь, где начинались осваиваться месторождения нефти и газа, открытые в нашей области. Параллельно нашему курсу попадались баржи с лесом и шпалой, и что удивительно были и баржи, наполненные как гравием так же и песком.
Часто проходили быстроходные пассажирские суда на подводных крыльях типа «Ракета» и «Метеор». Рядом с населенными пунктами, расположенными на берегах реки, носились многочисленные моторные лодки. Работала матушка река, чем вызывала мой восторг не только этим, но и красотой её берегов и самой её водной глади. Обычно на крутых берегах стояли огромные деревья неизвестной для меня породы, похожие на тополя. На низких берегах располагались мелкие заросли светло-зеленого тальника. Многочисленные острова и островки тоже зарастали этим тальником. Большие песчаные косы и естественные пляжи на берегах и островах лежали в первозданном виде не тронутые человеком. Еще более завораживающее зрелище на реке было в ночное время. Мигали цветными огнями бакены, на проходящих теплоходах горели различные ходовые огни. Интересны были для меня сигналы отмашки, которые подавались мощными импульсивными прожекторами. Оказывается, так капитаны договаривались, каким бортом они будут разводить свои суда. Вот так за созерцанием этих красот и прошло время нашего путешествия. Трое суток не прошло, как нашу баржу причалили к берегу, на котором стояло село Вороново.
Самое интересное это было то что, сначала нас причалили в небольшой протоке около села ночью, а утром подошел к нашей барже настоящий пароход с огромными лопастями и переставил нашу баржу на другой причал рядом с селом. Старинный пароход все еще работал вот на таких маневрах.
Выгрузив технику на берег, сразу же направились на близлежащие поля.
Просторы полей Кожевниковского района всколыхнули память о прежней моей работе во Львовке, на уборке зерновых. Комбайнов на полях уже нет, и на высокой стерне лежали свежие обмолоченные валы соломы.
Солому мы готовили пресс-подборщиками на убранных полях, привозили на тракторных тележках и складывали тюки в штабеля на барже. Тюки были прямоугольной формы обвязанные проволокой и лежали как кирпичи в штабелях до 20 штук в вышину. Солому мы выбирали только овсяную, так она была наиболее питательней и не такая грубая как пшеничная. Организовав работу, я нашел время съездить в город Томск. В городе приобрел автомобиль «Запорожец». Перегнав в село Вороново, загрузил его на баржу между штабелями соломы. Кроме этого, в местном совхозе, купил полную тракторную телегу пшеничных отходов для своего личного хозяйства. В то время у нас была уже и корова, и даже несколько кур.
Вот так воспользовавшись административным ресурсом, позаботился и о своей семье. В селе Вороново почти у каждого двора лежала такая же куча зерновых отходов, их выдавали всем желающим бесплатно.
Загрузив полностью баржу соломой, мы отправились домой. На этот раз баржу толкали несколько теплоходов. До Колпашево вел баржу огромный ОТА в сцепке с другими баржами, а от Колпашево повел её теплоход РТ, такой же какой вел нас по реке вверх. В Нарыме повела баржу по Кети самоходная баржа ГТМка с краном. Несколько дней на барже с соломой, «Запорожцем» и техникой, я ехал домой по Оби и Кети. Многие члены этой бригады были отправлены домой на «Метеоре».
В Алатаево, с помощью крана ГТМка несколько дней, всем селом выгружали эту солому на берег. На берегу вскоре образовался огромный штабель из тюков соломы, которым мы кормили скот всю зиму. Вот так удачно и закончилась эта компания.
В конце осени, когда я вернулся из села Вороново, в отделении заканчивали ремонт водопровода от водонапорной башни до нового скотного двора. Водопровод делали из канализационных чугунных труб. Трубы эти лежали в глубокой траншее, и их надо было соединять друг с другом путем чеканки, то есть стыки труб цементировали, применяя паклю. Траншея была в песчаном грунте и часто осыпалась. И вот однажды вечером, возвращаясь с лугов, причалив лодку на берегу, пошел домой напрямую мимо этой траншеи. Погода было дождливая, и на мне находился мокрый плащ. Проходя вдоль траншеи, я решил проверить, как заделан один из стыков трубы. Для этого спустился в траншею, согнулся, чтобы заглянуть в нижнюю часть стыка, и в это время произошел обвал стенки траншеи.
Меня полностью завалило сырым песком. Сначала я пытался движениями плеч и спины создать себе пространство в песке, но сил моих не хватало, так как сверху на мне была большая масса грунта. Через некоторое время, я уже теряя сознание почувствовал, что-кто- то сверху ходит по мне. Очнулся я от резкой боли в левом плече. Открыв глаза, увидел, что меня вытаскивают из песка за левую руку. Боль была острой, потому что при обвале, меня прижало к трубе левой рукой, и произошел вывих её в плече.
Оказалось, что бригада, которая работали в траншее, уходя домой случайно заметили издалека, что я спустился на одном участке траншеи. Вернувшись они подошли к этому участку, увидели обвал, начали быстро откапывать меня. Моим спасителем оказался Мартемьянов Петр Ванифатьевич, он руководил этой бригадой. Спустя несколько лет, когда я уже не работал в отделении он трагически погиб. Царство Небесное ему и Светлая память!
Его задавило трактором, когда он прицеплял телегу в лесной деляне.
Вот ведь как бывает, мою жизнь спас, а свою не уберег! Сразу же после того как меня откопали, Петр Ванифатьевич повез меня на своей моторной лодке в Нарым в больницу.
В Нарыме молодой хирург очень долго не мог вставить мне руку на место. Помню, как он большим шприцом ввел мне жидкость в плечо и тянул руку вниз, пытаясь вставить её на место. Несколько дней пролежал я в больнице, и беспокоясь, что вскоре встанет река, позвонив домой, вызвал за собой лодку. Таким образом, в своей жизни я в третий раз терял сознание, но каждый раз возвращался к жизни. Ангел хранитель в эти моменты был со мной. Вот и опять непродуманные действия, можно сказать, теперь уже опытного человека и руководителя. Если в первом случае рисковал жизнями своих подчиненных, то в этот раз была угроза собственной жизни. Есть правила техники безопасности при любых работах, почему же не выполнять их! Наука эта все — таки дошла до меня и теперь прежде чем, что- то сделать, я ни один раз продумываю, чтобы это было безопасно.
В свободное от работы время я увлекался охотой и рыбалкой. Не было в деревни ни одного человека, который бы не занимался этим. Такие возможности этого вида отдыха здесь были настолько удачливыми, что грех был не воспользоваться им. Кроме отдыха, это хорошая добавка в семейный бюджет и разнообразие в продуктах питания.
Осенью, когда стали подмерзать забереги на Кети, я ездил по берегам реки недалеко от села на «Запорожце» вечерами и добывал налимов из-подо льда. Ставил машину на берегу, включал дальний свет фар, освещая мелководья, ходил по льду и, высматривая, где отдыхает налим.
Заметив, подо льдом налима, бил обухом топора по льду у него над головой, а потом разрубал лед и вытаскивал оглушенную рыбину. Вот такой варварский метод ловли применялся многими жителями села.
Весной 1977 года, в половодье много времени проводил на утиной охоте.
В тот год мы с соседом Волковым Анатолием, он жил у меня за стенкой в нашем доме, в конце апреля, загружали лодку и уходили в вверх по Кети. Лодку в основном тащили волоком по льду реки. Где были полыньи, то немного проезжали на моторе. Уходили далеко, почти до границы с Колпашевским районом. Там находилась избушка для скотников, в ней мы ночевали и дневали. Охотились на уток, ондатру и гусей. Ставили также сети на рыбу. На уток охотились с чучелами, а гусей стреляли на перелете. В том месте, часто гуси останавливались на отдых. Вечером мы замечали место, где они садились, а утром один шел на них, а другой сидел в кустах, над которыми они пролетали при подъеме с воды. Стрелять по гусям приходилось редко, так они были очень осторожны. Но в тот сезон мы с Толиком по одному гусю добыли. Я своего гуся добыл, выстрелив в косяк, который пролетал низко над нами. Мы в то время сплавлялись на лодке по речке «Нота», которая виляла среди кустов. Когда я выстрелил из ружья по косяку, на ходу из лодки, то увидел, что гусь начал падать в «ливу». Причалив лодку, я пошел искать убитого гуся. В «ливе» стояла вода по колено. Этого гуся я искал около часа. Бродил по колено в воде, заглядывал под каждую кочку, и под одной из них нашел его. Нельзя было такую добычу потерять! Хорошо мы постреляли по уткам сидя утром и вечером на чучелах, добыли ондатры, каждому на шапку. В общем, охота наша состоялась и была удачной. Здесь мы находились пока, не пошел лед по Кети.
Мы выходили на берег, и ждали, когда пройдет весь лед, чтобы можно было ехать на лодке. Очень захватывающее это зрелище! Удивляла огромная мощь реки и неотвратимость плавного потока массы льда. Лед шел в русле реки, нагромождаясь, льдина на льдину. Сила этого потока была такая, что на крутых поворотах реки, эта масса льда снимала часть берега с деревьями и кустарником с полуметровым слоем земли и тащила все вместе дальше. Были и чистые льдины, размерами с футбольное поле.
На таких льдинах, чего только не было, мусор, ведра, доски…
Видели лисицу, которая пыталась перейти реку по льду, но видимо не успела. Она бегала вокруг по льдине, но дальше её ступить боялась. Так она и скрылась на льдине за поворотом реки. Когда лед прошел, а шел он всю ночь и полдня, мы спустили лодку на воду и поехали вслед за ледоходом домой. В Алатаево мы добрались уже к вечеру 1 мая. Когда приближались к селу то, услышали музыку, которая звучала из динамика на конторе. Люди уже праздновали Первомай 1977 года. Праздник этот всегда люди ждали и встречали хорошим застольем. Вот и мы с Анатолием явились домой вовремя к накрытому столу. Жены наши Нина и Надя приготовили хороший ужин и ждали своих охотников. Наши семьи дружили по-соседски, и мы часто бывали друг у друга в гостях.
На работе все было хорошо. Все хозяйство работало по отлаженному плану, но вот с новым руководством совхоза мои отношения ухудшались. Особенно это сказалось, когда ушел директор Крестьянов Анатолий Александрович.
В совхозе «Нарымский» вскоре стал директором Василий Ксенофонтович Якименко, бывший управляющий Алатаевского отделения, которого я сменил в отделении. И начались у нас с ним разногласия. Однажды, я бросил работу и, получив новый трактор «МТЗ» в сельхозтехнике, поехал на нем в качестве тракториста с колонной техники во Львовку, где раньше работал управляющим. В то время всеми совхозами района оказывалась шефская помощь Львовскому отделению совхоза «Пудинский», в завозе стройматериалов в зимний период. Как я радовался, управляя новеньким трактором! В кабине было тепло и уютно, дорога накатанная, хорошая, проходила в основном по сосновым лесам. Во Львовке все еще жили мои родители Георгий Иванович и Валентина Егоровна, я сразу заехал в родной дом к ним. Очень рад был встречи и с односельчанами, которых давно уже не видел. В этот же день, разгрузившись, колонна наша поехала обратно.
На обратном пути в Пудино заехал к теще Крестьяновой Елене Дмитриевне, переночевал там. Она наложила мне в дорогу мороженого молока и мяса, а утром я продолжил путь домой один уже без колонны. По приезду домой я просил Василия Ксенофонтович перевести меня на работу трактористом. Однако он этого сделать не мог, так знал, что этого ему не позволит сделать райком партии. Мы с ним оба коммунисты и были номенклатурой райкома.
В другой раз, я так же самовольно уехал за самоходным экскаватором на базе трактора «ЮМЗ» в Томск. Это было ранней весной. Получив трактор, погнал, его своим ходом, до Колпашева. Дорога в то время находилась в ужасном состоянии. Высокая и покатая глиняная насыпь, размокшая от дождей, сбрасывала всех на обочину, кто пытался проехать по ней. Часто попадались пробки из-за остановившегося транспорта. Пришлось одну ночь коротать в кабине трактора. Пытался я заехать в деревню Анастасьевка, где жил мой земляк по Шерстобитово Бервинов Петр Афанасьевич, но туда дорога находилась в еще худшем состоянии. На следующий день я начал движение в своем направлении использую возможности экскаватора.
Обходя застрявшие колонны, я ковшом помогал своему продвижению, когда буксовали колеса. Долго ли коротко, добрался я до переправы в Колпашево уже поздним вечером. Успел загнать экскаватор на последний рейс парома.
На пароме подошел ко мне один мужчина и у нас завязался с ним разговор. Его заинтересовал мой новенький трактор, оказывается, он работал на таком тракторе, когда-то. Я рассказал ему, что не знаю где оставить его в Колпашево, так как ни знакомых, ни друзей у меня там нет. Он сразу предложил мне эту услугу, у него здесь был частный дом и имелся огород, где можно было поставить трактор на хранение. Другого выхода у меня нет, и я согласился на это. Ночью уже пригнали мы с ним трактор к нему в огород, а утром я уехал на «Метеоре» до Парабели. Вот такие рискованные решения принимал я тогда, доверяя совсем незнакомым людям.
В этом случае я не ошибся, и вскоре этот экскаватор мы привезли на пароме своей самоходке «Колхозница» в отделение. Правда, не долго поработал он у нас, вскоре его забрали на центральную усадьбу совхоза.
Вот такие события происходили у меня перед уходом из совхоза «Нарымский». Последнее что я сделал для отделения, это то, что с Виктором Фраинд мы построили недалеко от кузницы кранбалку. Вот здесь пригодился экскаватор, с помощью его выкопан был котлован, в который заложили фундамент для опор кранбалки. Теперь все погрузо-разгрузочные работы были механизированы. На этом моя деятельность здесь и закончилась
30 июня 1977 года я был избран председателем Алатаевского Совета.
До меня, сельский Совет возглавлял Казаков Михаил Александрович, а до него председателем работал Челпанов Александр Федорович. Секретарем сельского Совета работала Шадрина Зоя Александровна. Она знаменита тем, что в отсутствии председателя сельского Совета несколько лет назад зарегистрировала брак нашего Сибирского писателя Колыхалова Вениамина. В штате сельского Совета числились еще техничка Пелагейкина Ирма Давыдовна и её муж истопник Пелагейкин Николай. Вот и весь штат, в котором я стал новым руководителем. Работа мне знакома и никаких трудностей я здесь не испытывал. Прекрасный человек Шадрина Зоя Александровна отлично знала свою работу, и мы прекрасно ладили с ней.
В ведении сельского Совета находилось только одно жилое село это само Алатаево. Здесь располагались учреждения: почта, магазин, ФАП, пекарня, детский сад, клуб и несколько десятков личных хозяйств.
Объем работы небольшой, но требовал усидчивости на рабочем месте и внимания к работе с документами.
А дома, в семье, у меня опять ожидалось пополнение. В ноябре месяце Нина на вертолете улетела в Парабель рожать Алешку. Мы с Леночкой остались дома вдвоем.
Я постоянно занят на работе, и пришлось вызывать на подмогу отца из Львовки. Лену я возил сам на «Буране» попутно на работу по утрам в садик. Отец вскоре приехал к нам из Львовки и домовничал у нас. Вечером он забирал Лену из садика и вез на санках домой. Лена у нас очень живая девочка, и все время норовила соскочить с санок. Однажды я приехал домой с работы одновременно с ними. И вот вижу, в ограде как дед возится около санок с Леной. Когда я присмотрелся, то увидел, что он отвязывает веревку, которой была привязана Лена к санкам. Вот так была решена дедом проблема резвости внучки во время езды на санках! Живость ее была прирожденным свойством.
21 ноября 1977 года у нас появился Алексей. Он родился в 2 часа 30 минут роддоме Парабели. Алексей рос спокойным ребенком. Леночка все время с ним возилась и называла его «Окка». Из больницы я их привез на райисполкомовском Уазике уже в декабре. И вот стали расти и подрастать наши детки Леночка и Алешка. Леночка как нянька своего братика все время проводила с ним. Позже начала самостоятельно гулять на улице. Часто уходила сама к соседу Ковыркину или к Шильковыми, там жил её «жених» Ванька Шильков. Возьмутся за ручки и гуляют по улице. Иногда даже укладывалась спать у Ковыркина. Дома за ней тоже надо присматривать, то уйдет в сарай, то залезет по лестнице на крышу веранды.
Вот так и потекла у нас новая полноценная жизнь. Появились дети, исполнилась моя мечта о семье, появилась и забота о домашнем хозяйстве. Надо было кормить семью. И вот начали мы возделывать свой огород. Были у нас уже и корова, и куры.
До появления своего хозяйства, молоко брали у Ковыркина. Картошку тоже выращивали у него в огороде. В баню ходили тоже к нему. У него тоже имелось хозяйство; корова, лошадь и овцы, и мы стали друг другу помогать. Вместе косили сено, ездили на рыбалку. Иногда присматривали за хозяйством друг у друга в отсутствии хозяина.
Весной 1978 года, я загородил у дома палисадник плетнем, таким как раньше городил отец на Торфучастке, где мы жили до приезда в Томскую область. В палисаднике в этот год вырастили арбузы почти на голом песке.
Часто мы бывали с Ниной на реке со своими детками. Ездили на лодке с ними и на покос, и за ягодами, и за грибами. Алешка еще маленький и приходилось его сажать в рюкзак и нести из лодки к ягодникам.
Ягод мы находили всегда очень много. Помню, когда мы ездили на лодке в урочище «Соколы», там образовалась плантация кустов смородины.
Кусты росли вдоль реки как в саду, рядами. Под кустами чистый песок и все ветки усыпаны крупными плодами. Расстилали под этими кустами на песок тряпку и высаживали на её детей. Им оставалось только протянуть ручку к кистям крупной ягоды смородины, что они и делали с удовольствием, пока мы собирали с Ниной ягоду.
Кроме дикоросов у нас всегда имелась дома рыба, ловлей её различными способами я занимался постоянно. В сельском Совете имелся снегоход «Буран», на котором ездили в зимнее время в Парабель и Нарым.
Кроме этого имелась моторная лодка «Крым». И вот однажды мы с Николаем Пелагейкиным в июне месяце поставили сеть на стерлядку в «ливе», недалеко от Кети. Пока ставили сеть начала попадаться рыба.
Когда начали проверять сеть, то оказалось, что с «ливы» покатилась в реку севрюга, которая отметала икру. И вот мы одной сетью наловили полную лодку этой севрюги. Рыба была как на подбор, одинакового размера, около 30 см., похожая на стерлядку, но более темного окраса и очень жирная. Тогда я эту рыбу и солил, и коптил. Весь чердак дома завешен вяленой рыбой. Вообще же с рыбой в Алатаево не было проблем. Если надо рыбы на уху, то каждый день можно её взять её у рыбаков рыбозавода.
В Алатаево работала бригада с малым неводом во главе с бригадиром Дмух Иваном Андреевичем. Утром бригада приходила с уловом к берегу деревни и сортировала рыбу в ожидании ларевки из Парабели. Все жители кому надо было рыбы, подходили на берег и просили ее у рыбаков.
Отказов в этой просьбе не было. Если кому-то нужно много рыбы, то можно ее наловить самому сетями в многочисленных озерах или в Кети на самоловы, на удочку, на спиннинг или другие снасти. Можно и просто набрать рыбы в запорах. Запоры — это мелкоячеистая сеть ставилась на выходе воды из озера, когда кончается половодье. Таким образом, рыба оставалась в озере и, пытаясь прорваться через этот запор, запутывалась в мелких ячейках. Вот здесь и бери её голыми руками, сколько хочешь. Такое приветствовалось самими рыбаками, так как, часто рыба засыпала в этом запоре и портилась.
Можно было наловить рыбы и с бригадой рыбаков. Они охотно брали любителей в свою бригаду. Я также рыбачил с бригадой. Здесь следует описать поподробнее весь процесс рыбалки на малом неводе. В бригаде имелся катер с двухцилиндровым двигателем, который назывался метчиком, небольшая баржа на две тонны и невод 250 метровый.
Рыбу ловили неводом ночью на Кети по заводям. Вечером, когда все рыбаки собирались на метчике, начинался рабочий день, точнее ночь в бригаде. Катер отчаливал от берега и начинал свое движение вверх по Кети. Пока катер шел до первой заводи готовился невод и сами рыбаки.
Нужно было надеть рыбацкий костюм, проверить фонарики, затопить печку на катере, поставить на нее ведро с водой для ухи. И вот первая выбранная заводь. Катер делает большой круг, подальше от заводи, чтобы не вспугнуть рыбу, которая отдыхает в ней, причаливает к мелководью с уже заглушенным двигателем. Здесь его разворачивают вручную носом к фарватеру реки. С катера отдают конец невода трем рыбакам на берегу. Начинается первая тоня. На катере заводят двигатель, и он начинает движение, к противоположному берегу реки, выбрасывая на ходу невод. Постепенно катер сносит вниз по течению. После того, как выброшен весь невод, катер начинает движение в сторону заводи к ее нижнему берегу. На верхнем берегу заводи трое рыбаков, удерживая невод, постепенно двигаются с ним по берегу заводи, показывая фонариком свое местонахождение оставшимся рыбакам на катере. Вскоре катер причаливает к берегу заводи. Второй конец невода рыбаки с катера вручную начинают подтягивать к себе, следя за тем, как двигаются рыбаки на противоположном конце невода. Необходимо, чтобы поплавок, привязанный к матке невода, находился посредине его, то есть плечо верхнее и нижнее невода были одинаковыми.
Труднее всего приходится рыбакам верхнего плеча или «клячи». Дело в том, что заводь имеет неровный берег, поэтому приходится заходить в воду, когда попадается коса, после косы обычно илистое дно засасывает сапоги выше колен. Поэтому на этом конце невода три рыбака, которые страхуют друг друга, оббегают косы, перекидывают конец невода. Наконец все сходятся друг к другу и начинается выборка невода.
И вот к берегу подходит мотня, в которой оказывается вся рыба, которая была в заводи. Если, тоня удачная, то мотня бывает полной рыбы, и это видно уже тогда, когда рыба начинает прыгать через крылья невода при его выборке. К мотне подводится баржа и начинается выгрузка рыбы в трюм. Сразу отбирается рыба для ухи — ерш, чебак, язь, стерлядку или осетра, чаще «кастрюка», бросают в кипящую воду в катере. После того, когда выгружена вся рыба, а невод поднят на катер, все рыбаки собираются в каюте катера для отдыха. Следует сказать, усталость такая, что еле хватает сил подняться на катер. В каюте снимаем спецодежду, у кого мокрая одежда, сушим около печки. Потом наливают эмалированную кружку водки доверху, выпиваем её до дна, этой же кружкой зачерпываем юшки из ведра с ухой и запиваем водку. Водку каждый рыбак берет с собой из дома по две бутылки. Потом едим мясо осетра, язя. После этого вся усталость проходит, и ты готов к работе снова. Здесь хочу отметить, что, несмотря на большое количество выпитой водки, к утру, или к концу рыбалки человек остаётся трезвым.
После того, как все подкрепились, катер продолжает подниматься вверх по реке на следующую тоню. Такую работу в течение ночи проделывают пять, шесть раз. После этого возвращаются с уловом в село. На пристани сортируют рыбу по сортам, делят рыбу ценных пород между рыбаками. Такой рыбы как чебак, щука, налим и другая разрешают брать, как оплату за работу столько сколько унесешь. Остальную рыбу сдают тут же приемщику рыбозавода на «ларевку».
В одной из первых таких рыбалок, я пожадничал и набил этой рыбы полный мешок, да так, что на плечо, этот мешок помогли взвалить двое мужиков. С этим мешком рыбы, я кое-как взобрался на берег и с большим трудом донес домой. Дома я, посолил эту рыбу в большой кадушке, пересыпав её солью, но через несколько дней она завоняла. Пришлось всю эту рыбу выбросить. Позже сосед Ковыркин Николай научил меня, как нужно солить рыбу. Часто с ним мы рыбачили самостоятельно. Неводили озера, ставили сети в реке и на озерах. В зимнее время черпали задыхающуюся рыбу в реке Кеть.
В зимнее время, я кроме рыбалки занимался охотой. С Петром Ванифатьевичем Мартемьяновым мы ездили на «Буранах» за лосями. Точнее в первый раз ездили за готовым мясом. Привезли домой двое саней лосинного мяса, ранее заготовленного. Второй раз ездили добывать лося, но не могли его без собак догнать. В том месте, где мы нашли стойбище, было очень много лося, но очень глубокий снег и густой лес не позволял подойти к нему на выстрел. Очень осторожный зверь, при приближении к нему, несмотря на глубокий снег, быстро уходил на безопасное расстояние. Однако сразу же возвращался снова сюда, когда миновала опасность из-за хорошей кормовой базы, состоящей из зарослей смородины. Был один момент у нас, когда можно было добыть лося, но мы его поздно заметили. Этот лось, старый самец, сам вышел на нас в то время, когда мы сидели у костра и пили чай. Он вышел на след от «Бурана» метров в 50 от нас. Я увидел его боковым зрением и прошептал Петру, «Лось!», он переспросил меня «Где?». Я показал ему глазами в то направление, где был лось, и мы оба потянулись за ружьями, на мгновение, оторвав глаза от лося. После того как ружье очутилось у меня в руках, я вновь перевел взгляд в сторону лося, но его уже там не было. Мы сразу же побежали к этому месту, но он пересек след «Бурана» и скрылся за густыми ветками елки, ни звуком, ни шорохом, не выдавая своего присутствия. Решив обрезать след, мы на двух «Буранах» поехали по кругу в разных направлениях, через час мы встретились, но лось из нашего круга уже успел выйти в километрах трех от нашего костра. Надо сказать, что такие маневры были бесполезны, так как лось передвигался в густом лесу быстрее снегохода. Снег был рыхлым, ему было легче двигаться, а для снегохода это затрудняло движение. Управлять снегоходом в густом лесу тоже было очень неудобно. Поняв это, мы пожалели, что не взяли с собой собак и лыжи.
Однажды, нам пришлось с Петром ночевать зимой в лесу. Дело было так. Решив порыбачить на удочку на озерах, куда летали специально на самолете рыбаки любители из Парабели, мы на одном «Буране» поехали на большое озеро в сторону села Березовка. Это озеро находилось на расстояние километров около двадцати. Когда мы приехали на озеро и стали его переезжать на другую сторону, то на средине озера оказалась наледь. На льду под снегом выступала вода. Снег, перемешиваясь с водой, превращался в снежную кашу, затрудняя движение. Как быстро я ни гнал «Буран» все же приходилось останавливаться и очищать гусеницы от налипшего снега. Потом у нас «полетел» ремень вариатора, а запасной ремень был старый. Мы решили вернуться домой, но старый ремень тоже не выдержал и порвался. «Буран» у нас остался в наледи, и мы пошли по своему следу пешком. След от «Бурана» был свежий и не успел ещё промерзнуть, поэтому ноги проваливались в снег сантиметров на пять. Идти было тяжело, наступала ночь! У нас с собой были термоса и немного хлеба, но эти запасы мы съели еще на озере. И вот посреди тайги, ночью в мороз, мы как два голодных волка двигаемся в направлении своей деревни. Естественно начала сказываться усталость и от того что, мы таскали «Буран» на озере и от ходьбы по рыхлому снегу. Я предложил отдохнуть у костра, но у Петра был другой план, он решил пройти ещё немного и найти старое «карамо». Он уверил меня, что найдет это «карамо» и там, возможно, мы найдем, что – либо из продуктов или хотя бы котелок, для того чтобы сварить чай. «Карамо», это большая траншея, вырытая в земле и закрытая сверху ветками и землей.
Через несколько километров, свернув в сторону от нашего следа, по каким-то приметам он начал раскапывать снег около небольшой сосны. Под снегом оказались старые сосновые ветки. Убрав эти ветки, мы увидели отверстие, ведущее вниз. Спустившись вниз в это отверстие и освети спичкой, мы увидели большую пещеру со столбами посредине. Вскоре мы нашли огарок свечи, зажгли его и начали искать съестное. Кроме небольшого мешочка с солью, мы так ничего и не нашли. Не нашли мы и ничего похожего на котелок.
И вот устроившись в одном уголке и прижавшись, друг к другу, решили переждать ночь здесь. Петро начал рассказ, что это «карамо», давним давно построили лесозаготовители, где отдыхали сами и ставили сюда на отдых лошадей в непогоду. Очень интересный рассказ еще был у него про одного чудака, который искал золото в этих местах. Это был местный охотник, однажды обнаруживший в зобе глухаря небольшой камешек, похожий на самородок. С тех пор он начал искать месторождение в этих местах, где до сих пор встречаются его колодцы, вырытые в песке, в надежде найти золото. Никто не знает, нашел он его или нет, но с некоторых пор он исчез из села навсегда.
После этого рассказа Петр Ванифатьевич перешел на анекдоты. Надо сказать, анекдотов он знал бесчисленное количество и на любую тему. Петро человек очень веселый, любил подтрунить над собеседником. Анекдоты у него всегда такие, что смеяться от них не захочешь, а хохотать не хватит сил. Я сколько можно было, хохотал, но потом взмолился и стал просить его прекратить мучить меня. Помолчав некоторое время, он начинал новый анекдот! И так всю ночь я не мог закрыть глаз. Утром мы выбрались с ним из своего убежища и продолжили путь домой. Когда выбрались из тайги на ливу, то стали попадаться кусты шиповника с ягодами.
У каждого куста я останавливался и пока не съем все ягоды не уходил.
Набив живот плодами шиповника, я почувствовал прилив сил, прибавил шаг, и вскоре показались окрестности нашей деревни. Время уже подходило к вечеру, когда мы вернулись домой.
На следующий день на другом «Буране» мы съездили на озеро и пригнали сломанный «Буран» домой. Вот такие люди встречались в моей жизни.
Светлая память о них остается навсегда.
За работой, охотой и рыбалкой, семейными заботами так и текла моя река жизни, ударяясь, то в правый, то в левый её берег.
Вот уже и 1979 Новый год отпраздновали. Радовались мы в семье нашим деткам. Работа была интересной, так как приходилось каждый день встречаться с жителями села, решать вопросы благоустройства и быта. Приходилось часто выезжать в район на различные мероприятия райисполкома и райкома партии.
Весной, около дома, я начал строить гараж для своего «Запорожца»
Из двух больших бревен сделал полозья, скрепил их поперечинами, и на этих больших санях, построил большой дощатый гараж. К саням прикрепил прицеп из труб с тем, чтобы можно было передвигать этот гараж с места на место. Мое сооружение стояло напротив дома почти на проезжей части улицы. Поэтому я планировал перевести его за дом в конец улицы.
Однако этому плану помешало событие, которое в принципе оборвало нашу жизнь на этом благодатном берегу.
Однажды находясь у себя в кабинете, подняв трубку телефона после звонка, я услышал голос Николая Васильевича Кобелева, моего непосредственного начальника, председателя Парабельского райисполкома. После некоторого предисловия Николай Васильевич задал мне вопрос: «Слушай, тебе не надоела эта работа? Молодой, энергичный человек сидишь в кабинете!
Не пора ли тебе взяться за более интересное дело?»
Я сначала растерялся, сразу же начал лихорадочно перебирать в памяти события, где бы мог, что- то сделать неправильно. Николай Васильевич, выждав паузу, продолжил: «Да не волнуйся ты! Есть у нас решение предложить тебе новую работу». «Какую?» — выдохнул я.
«Директором хлебозавода, пойдешь работать? С ответом не торопись, обдумай все и позвони мне». После этого он сразу же положил трубку и не дал мне возможности, что- либо ответить. Ошарашенный таким звонком, я тоже положил трубу и дал волю мыслям.
Вот это да! Вот это событие! Директор хлебозавода! Что это такое? Это же не пекарня, а хлебозавод! Хлебозавод! Всплыли слова «Хлеб всему голова».
Все было у меня в жизни. Пахал, сеял, выращивал хлеб, но выпекать его еще не приходилось! Вот с такими мыслями и пришел я домой после работы. Сообщил всё Нине, и мы вместе начали строить планы. Утром следующего дня мы решили положительно этот вопрос. Решено было согласиться на переезд в райцентр. Начались наши сборы, и прощание с местом, где мы обрели семью и уют односельчан. Многие приходили и помогали грузить вещи.
После того как были улажены все вопросы о новом моем назначении в райисполкоме, мы начали собирать вещи для переезда на новое место жительства. Вот и пригодился мне мой гараж, который можно было передвигать. Все домашние вещи сложили в гараж.
Для переезда руководство совхоза выделили нам самоходку «Колхозницу» с паромом. На паром я затащил трактором гараж с вещами. Перевез все имеющиеся дрова. Перевели корову и кур. Перегнал свой «Запорожец». Забрались в салон машины мои детки, и паром отчалил по течению реки в сторону Нарыма. Вот и получился у нас своеобразный «Ноев ковчег».
Целый день тащила нас самоходка, где капитаном работал все тот же Володя Колотовкин. Сначала мы спускались по течению Кети до Нарыма, а потом вышли на Обь, и пошли против течения реки до Парабели.
Вот, так и покинули мы село Алатаево, приютившее нас в первые годы жизни. Село, где обрел я новую семью. Судьба моя или душа решили так, не знаю этого я до сих пор!
Вот как, оказывается, человеческая душа делает выбор своей жизни!
Казалось бы, почему же не устраивает её жизнь на родине, где она появилась на Божий свет? Здесь же всё устроено для её счастья! Родительский дом, сверстники, сестры и братья всегда готовы защитить и разделить радость!
Оказывается, этого ей мало. Не может она жить на замшелых берегах. Ей подавай неизведанные просторы, которые притягивают своей неизвестностью и таинственностью. Простое любопытство, оказывается, решает её судьбу! Где же благоразумие и ум? Вольная душа и молодость спрятали их, и забыли до поры. Многие человеческие судьбы устроены так. Такой судьбой оказалась, и моя!
перейти => Писательские страницы Юрия Лаврова